Рецензия на радиопостановку ВВС "Горменгаст"  

Автор: Fuchsia

Краткое резюме: постановка замечательная.  Какие бы мелкие придирки далее не приводились, точно схваченная атмосфера, аккуратный, продуманный сценарий, высокопрофессиональная игра невидимых актеров искупают любые недочеты. Это именно пьеса, адаптация для радио, не монотонно начитанная аудиокнига.  Актеры подобраны со стопроцентным попаданием в образ – даже удивительно, еще не успеваешь вникнуть в английский текст, но кто именно из персонажей сейчас произносит слова определяется моментально.  Не нужно привыкать к ним, мириться с какими-то чужими "неправильными" голосами - они ложатся на книгу так, словно такими их и слышал, пока читал. Актеры изумительны: они играют, они выразительны, но никогда не переигрывают - никаких фальшивых, пафосных интонаций. Скорее уж наоборот, наличествует даже благородная английская сдержанность. Никогда смех доктора не прозвучит резко, и Стирпайк не станет кукарекать в полный голос. Они словно бы тактично стараются не шуметь, вести себя максимально прилично в заданных условиях. И в рамках радио пьесы это звучит очень уместно и не в ущерб эмоциональности, даже странно было бы, если бы пьеса шумела и грохотала бы на разные лады.

Сама адаптация романа в полуторачасовую пьесу выполнена практически безукоризненно. Даже для связок между эпизодами максимально используется текст первоисточника - сокращенный, переставленный местами, но все же текст Пика, а не пересказ автора своими словами. Сами эпизоды по возможности совмещены, чем достигается ощущение динамичности, сжатости действия, хотя по времени проходит столько лет, сколько и положено. Практически ничего не выброшено (сокращено, конечно, но это само собой разумеется). Большинство значимых эпизодов так или иначе присутствуют. Вольностей почти нет. В сущности, допущена одна-единственная значимая вольность, которая даже несколько удивила в столь аккуратно написанном сценарии. Не сказать, что огорчила – потому что все-таки хочется послушать не сокращенный вариант аудиокниги, а новое прочтение авторского текста, но было некоторое недоумение. Есть также вольности, которые представляют скорее видение авторов, чем сознательное искажение сюжета, такие вещи анализировать интересно, даже с ними не соглашаясь. Кроме того, заметно, что некоторые вещи в экранизации 2000 года «растут» из радиопостановки. Хотя радиопостановка, безусловно, на порядок точнее (впрочем, цели и возможности у нее иные, чем у телеверсии, так что это не в укор последней).

Но обо всем по порядку.

Итак, последовательность событий в радиопьесе «Горменгаст» такова:

После небольшого вступления слушателям представляют персонажей, которые собрались на церемонии, которую я условно назвала «поминание Близнецов». Сценка, в книге отсутствующая, но, как видно, придуманная специально, чтобы совместить несколько эпизодов в один, собрав всех Гроунов и их окружение в одном месте. Вольность, но непринципиальная. Заодно слушатель заново «познакомился» с персонажами (и с голосами актеров), задана начальная интрига (исчезновение Близнецов). Церемонию ведет Баркентин. Во время церемонии нам дают понять, что доктор Прюнскваллор обеспокоен и поглядывает на Стирпайка с подозрением (это не исключено, а вот то, что Стирпайк эти подозрительные взгляды замечает, меня несколько смущает. Смысловая нагрузка эпизода понятна, показать, что в Замке неладно, что у доктора «неповрежденный мозг», в самоубийство Двойняшек он не особо верит, а Стирпайк достаточно самоуверен, чтобы не обращать внимания на бездоказательные подозрения. И все-таки как-то рановато. А то досталась бы доктору порция стрихнина, будь он так откровенно недоверчив, что это бросалось бы всем в глаза). Церемония заканчивается, Графиня отходит с Доктором и делится с ним своими предчувствиями по поводу бунта в Замке (здесь все точно). В это же время Стирпайк подходит к Фуксии (лазание в окно выбросили) с визитной карточкой "архиудачника" (большая часть диалога сохранена).

Следующий эпизод – визит Стирпайка к Близнецам, их сговор убить Стирпайка. Здесь все очень точно. Голоса у Близнецов редкостно неприятные. А вот под ковер сценарист разрешил им не лазить, так что Стирпайк в этом эпизоде выглядит персонажем достаточно адекватным.

Следующая сцена знакомит нас с профессорами. Беллгроув (он же Кличбор, он же Рощезвон) зачитывает эдикт об обращении с юным Титусом. Титус скучает в классе. Беллгроув же является и школоначальником, его предшественник как персонаж отсутствует. Профессора присутствуют безымянно, этакой массовкой, откуда доносятся голоса, обладателей которых без книги не идентифицировать.

Ирма объявляет доктору о своем намерении устроить прием и найти себе супруга. Тут все достаточно точно, включая платье с попугаями. 

Рано утром Титус уезжает кататься на лошади (здесь можно не вдаваться в подробности, все по Пику. И мельком увиденная Та, и блуждание по лесу, и встреча с отшельником Флэем – все на месте). В это же утро Баркентин произносит свои незабвенные сентенции о вреде умывания. Стирпайк – смесь почтительности и ехидства – тут очень правильный, "книжный". Озвучено его желание в ближайшем будущем избавиться от Баркентина.

Далее Титуса хватились. С поисками Титуса связана сцена, о которой я выше писала – странная сцена, которой в книге нет и вероятность ее существования «за кадром» крайне невелика - стычка между Стирпайком и няней Слэгг. В экранизации точно такого же эпизода нет, но аналоги есть и сама идея та же – дать Стирпайку весомый повод ее отравить. Зачем так непременно нужно, чтобы он ее травил, непонятно. С фильмом более-менее ясно, переругивание с няней укладывалось с концепцию экранизации «общество заслуживало – общество получило», да и счет жертв без нее не сходился. С радиопостановкой не вполне ясно. Возможно, отравление няни ввели исключительно для «саспенса» и динамики действия. Возможно, потому что сценарист именно так прочитал неоднозначный эпизод, который можно трактовать по-разному, а поскольку объяснение «отравил исключительно потому, что придумалось, как потом можно покрасоваться перед Фуксией своим добрым сердцем» звучит натянуто, то потребовалось нечто более серьезное в качестве повода. Итак, Стирпайк спрашивает у няни, не видела ли она Титуса. Няня не слишком любезна, а потом принимается по обыкновению сварливо ныть. Стирпайк очень грубо ее одергивает, прямо-таки хамски. Няня в долгу не осталась и вкратце смысл ее речей состоит в том, что «Фуксию тебе не завоевать и не надейся». Как повод для отравления – вполне. Няня, которая будет настраивать Фуксию против него, Стирпайку без надобности. Только вот сама сцена «вне характера». Не хамить куда проще, чем нахамить и отравить. Этак яду не напасешься. Подобная раздражительность в образ не очень вписывается.

Но продолжим. Титус, переночевав в пещере Флэя, возвращается домой. Честь отвести его к Баркентину «на ковер», естественно, передали Стирпайку (это-то нормальное для сокращенных версий упрощение, заодно сюда вставили эпизод, где Стирпайк Титусу подмигнул, а Титуса от отвращения передернуло). К заключенному в башню Титусу приходят профессор, за ним Доктор, все строго по книге, все трое играют в шарики. Немного затянутая сцена, не настолько на мой взгляд важная, чтобы давать ее так полно. Вполне можно было сократить и освободить место под еще какой-нибудь эпизод из не вошедших.
Пока они играли, Стирпайк выкрал яд и отравил няню. 

Затем идет строго по первоисточнику – визит Фуксии к доктору, рассказ о Той, о встрече Титуса с Флэем. Далее, почти без купюр, сцена на могиле няни Слэгг.
Беллгроув, собираясь на прием, рассуждает об Ирме, - тут все точно. Ирма готовит «бюст», пристает к брату, сам прием у Ирмы сокращен до минимума – ее встреча с Школоначальником, «любовь с первого взгляда», сокращенно «свидание в саду». Пока Ирма с Беллгроувом любезничали при лунном свете, Стирпайк успел сходить к Близнецам и чуть не получить топором по голове. Дальше идет покушение на Баркентина – так подробно, как возможно в рамках полутора часов на все. Дальше коротко дается сцена, в которой Стирпайк выдает доктору свою версию несчастного случая, доктор же размышляет «о пяти». Флэй же, услышав от юных Гроунов о случившемся, возвращается в Замок и слышит безумный смех.

Добавлен короткий эпизод «общения» Титуса с новым Распорядителем Ритуалов – ровно столько, чтобы видно было, что друг друга они не переносят. Тут же Фуксия и Титус ссорятся из-за Стирпайка. Доктор же делится с Графиней подозрениями. 

Очень полно дается ссора Стирпайка с Фуксией из-за зажженной свечи (хотя откуда взялась пресловутая «дура» объяснить не потрудились). И дальше до самого конца сюжет движется почти без отклонений. Разве что Фуксию не стали «посылать» за Титусом, и саму церемонию блистающей резьбы не стали давать отдельным эпизодом, Титуса показали уже сбежавшим оттуда. Доктор, Титус и Флэй выслеживают Стирпайка, тот, убив Флэя, сбегает. Довольно полно дается наводнение, и проявившиеся властность и решительность Гертруды. Без отклонений – гибель Фуксии (никаких самоубийств, поскользнулась). Последние главы – охота на Стирпайка – очень понравилось, как сжато, но правильно все подается. Можно было понятнее, с чего вдруг Стирпайк раскукарекался, и вообще как умудрился подставиться под удар – в конце концов, постановку может слушать и человек, не знакомый заранее со всеми перипетиями сюжета. Кое-какие детали могут быть нечитавшему не очевидны, на них стоило остановиться, сэкономив пару фраз на Ирме, например, которой довольно много досталось времени.

Последняя сцена – решение Титуса об отъезде и прощание с матерью, дается полно и почти точно. Почти – потому что добавлено эпизод, где он сталкивается с доктором, Ирмой и Беллгроувом, и бросает им короткое «прощайте», поставившее всю тройку в тупик. Введено, вероятно, в качестве прощания с персонажами, вместо эпилога, дабы не было ощущения, что их потеряли по дороге. 

Заканчивает радиопьесу Графиня. «Все дороги ведут в Горменгаст,» - слышится ее голос, постепенно тающий вдали.

О неснятом фильме можно только сожалеть, молодой Стинг в роли Стирпайка звучит очень удачно. У него естественны и обаятельные, и противные интонации. Да и внешность подходящая. Обидно, конечно,  - радиопьеса, при всех своих несомненных достоинствах, оставляет ощущение легкой досады, словно проходил мимо летнего кинотеатра и краем уха уловил суть происходящего, только увидеть не смог, а хотелось.  И как-то даже не верится человеку, избалованному кинематографом, что сопутствующей картинки не существует.