Сайт о замке "Горменгаст"  

Мервина Пика и его обитателях 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   Главная   
  Об авторе  
 Все о трилогии
 Экранизации и постановки
  Музыка
 Фантазии
 Статьи и рецензии
 Творчество
  Форум  

"Одиночество как осознанная необходимость"

Автор: Виктор Куллэ

Мервин Пик. Одиночество Титуса. Перевод С.Ильина. – СПб.: Symposium, 2004.

 

Выпуском романа “Одиночество Титуса” издательство “Симпозиум” завершает публикацию трилогии Мервина Пика “Горменгаст” — одной из вершин английской прозы минувшего века, в России известной по киноверсии Энди Уильсона (BBC, 2000; в отечественном прокате — “Тёмное королевство”). Два предыдущих романа, “Титус Гроан” и “Горменгаст” вышли в свет в конце прошлого и в начале нынешнего года. При том, что для всего мира Пик, наравне с Дж.-Р.-Р.Толкиен и Т.Х.Уайтом, является одним из трёх китов-основоположников фэнтези, подобная неоперативность отечественных издателей выглядит довольно странно. Как странен и выход фэнтази-эпопеи в специализирующемся на высокой классике “Симпозиуме”. Объяснений как минимум два. Первое — переводчики фантастики попросту не справлялись с изощрённой стилистикой Пика, с виртуозной многослойностью его метафор. Неудачные попытки были, но для адекватной передачи оригинала потребовалось искусство Сергея Ильина, сумевшего совладать даже с переводом набоковской “Ады”. И второе, парадоксальное — прозу Пика можно отнести к жанру фэнтези не в большей степени, чем прозу Свифта или Кафки. В ней отсутствует не только магия, но даже гофманианско-гоголевская чертовщина. Речь просто идёт об ином, лишённом контекстуальных параллелей “герметическом” мире. 

Пика нередко называют “английским Кафкой”. Сравнение это явно спровоцировано укоренённым в сердцевине трилогии Замком Горменгаст. В нём происходит действие первых двух романов. Жизнь Замка и его властителя подчинена соблюдению каждодневных ритуалов. Новорожденному Титусу Гроану предстоит стать 77-м лордом Горменгаста — одно это отсылает, при самых скромных подсчётах, к двухтысячелетней традиции. Традиция и Ритуал предопределяют не только действия, но и характеры персонажей, превращая их в ходячие функции. Обитатели Горменгаста отказываются от собственной индивидуальности во имя незыблемости Замка — компенсацией служит выморочная эксцентричность, живописуемая Пиком в лучших традициях свифтовского гротеска.

Регламентированность порождает бунт; и первым бунтарём, первым живым человеком в древних стенах становится беспринципный авантюрист Стирпайк. С завидным умом и целеустремлённостью, не останавливаясь перед поджогом и убийством, он прокладывает себе путь к вершинам власти. Сделать это не так уж сложно, поскольку едва ли не все обитатели Замка лишены индивидуальной воли — она атрофировалась в результате слепого подчинения Ритуалу. В результате сходит с ума и принимает ужасную смерть отец Титуса, лорд Сепулькгравий, один за другим гибнут законные Хранители Ритуала, и новым Хранителем становится Стирпайк. Всего один шаг отделает его от того, чтобы, соблазнив сестру Титуса Фуксию, достичь верховной власти. Но тут на пути новоявленного Ричарда III, похоже, встаёт воля самого Замка. Совершенно случайно его разоблачает старый слуга Флэй, затем небывалое наводнение загоняет изменника в ловушку и, наконец, несоизмеримо более сильный и ловкий, он почти случайно погибает в поединке с 17-летним Титусом.

Избавив Замок от воплощения зла, Титус, сам всё детство и отрочество пытавшийся взбунтоваться против Ритуала, ощущает себя свободным от обязанностей по отношению к Горменгасту. Он отрекается от власти и уходит прочь из своего мира. А вслед ему звучат слова матери: “Ты только опишешь круг…. Потому что все дороги ведут в Горменгаст”.

С этого момента и начинается “Одиночество Титуса”. Если герой Кафки в недостижимом стремлении к Замку пытался вписаться в некую иерархию и этим подтвердить своё существование, то герой Пика с той же целью вырывается из тотальной иерархии — навстречу свободе и непредсказуемости. Пройдя в двух романах через цепь инициаций — гибель первой любви, смерть сестры, победа над врагом, прощание с домом — Титус вступает во взрослую жизнь. Мир, в который он попадает, можно считать карикатурой на технократическое общество. Власть в нём принадлежит учёным, занимающимся на своих фабриках чем-то бесчеловечным и омерзительным. Зловещие полицейские отлавливают незарегистрированных бродяг, в категорию которых автоматически попадает Титус. Инакомыслящие (на деле — неудачники и изгои) обитают в сырых катакомбах под руслом реки. В этом мире никто не слышал о Замке Горменгаст, и Титуса попросту считают сумасшедшим.

Юноше чрезвычайно везёт: он с первых шагов встречает друга. Но старый Мордлюк, неоднократно и бескорыстно спасавший Титусу жизнь, вызывает у него лишь неосознанное раздражение. Герой не хочет быть никому и ничем обязанным, он покидает и Мордлюка, и самоотверженно любящую его Юнону. Покидая любящих его, Титус едва ли не упивается чувством стыда, как упивается он чувством собственного отступничества по отношению к Горменгасту. Юношу гонит в путь потребность в абсолютной свободе — “возможности снова быть одиноким, не сгибаться под бременем чьей-то привязанности”. Третьим человеком, встретившимся на пути Титуса, становится дочь учёного Гепара — олицетворение любви эгоистической. Эта любовь, обернувшись ненавистью, приводит Титуса на грань сумасшествия. Он начинает сомневаться в собственном прошлом, в самом существовании Горменгаста. В финале романа Титус возвращается к Замку — чтобы, взглянув на него с вершины горы, отправиться в новое странствие. Подтверждение реальности существования Горменгаста оказывается необходимым для обретения свободы от него. Главный конфликт романа — возможность свободы в отсутствии несвободы — разрешается осознанием того, что Титус носит Горменгаст в себе.

В сущности, Пик написал классическую трилогию воспитания: детство-отрочество-юность. Неслучайно многие его страницы пропитаны тяжеловесной диккенсоновской риторикой. Другое дело, что это какая-то странная трилогия воспитания: первый роман начинается в день рождения Титуса и завершается, когда герою еще не исполнилось два года. Практически это пролог, роман о мире, в который герою только ещё предстоит войти и который должен жёстко детерминировать его личность. В какой-то момент Замок Горменгаст перестаёт быть бэкграундом, задником декорации и становится героем более значимым, нежели его полукарикатурные обитатели. Пик, проведший детство в английской миссии в Китае, легко мог сопоставить регламентированность тамошней тысячелетней традиции с закоснелостью британского театра ритуалов.

Первый роман трилогии вышел в 1946 году, когда для послевоенной Британии консерватизм представлялся чем-то вроде панацеи от окружающего безумия. Три года спустя проблему индивидуальности и иерархии подхватит в своей антиутопии “1984” Оруэлл. Но притча Пика о бесконечных поисках свободы избегает жанровых рамок: её нельзя прочитать ни как сатиру, ни как политическую аллегорию, ни как готический роман, ни как фэнтази-эпопею. “Горменгаст” — вещь в себе, абсолютно самодостаточная, способная в равной степени вызывать восхищение и недоумение.

Эта невписываемость в литературную иерархию предопределила странную судьбу Пика. “Горменгаст” был чрезвычайно ценим узким кругом писателей, второй роман трилогии даже удостоился премии британского Королевского литературного общества (1950). Но подлинная популярность пришла к Пику лишь в 1968 году, во время “молодёжной революции”. С томиками “Гоменгаста” шли на баррикады парижские студенты, а “дети цветов” добирались автостопом до Вудстока. Возникла даже рок-группа “Titus Groan”. Центральная идея Пика — необходимость отстоять своё право быть другим — стала знаменем молодёжного нонконформизма. Сам Пик этого уже не увидел: в том же 68-м он умер от болезни Паркинсона, успев набросать лишь список человеческих занятий, красок, звуков и форм для четвёртого романа: “Титус пробуждается”.

Уникальная, завораживающая читателя калейдоскопом эмблематических картин проза Пика — прежде всего проза художника. Изначально он и приобрёл известность как художник — лучший из иллюстраторов “Алисы в Стране Чудес” и “Острова сокровищ”. По замшелым коридорам выступает во главе легиона белых кошек гигантская графиня, и стаи птиц ищут убежища в её волосах; уходит к сычам безумный граф с округлившимися жёлтыми глазами, а бесконечный дождь за этажом этаж заливает Замок — вся эта фантасмагория не только вошла в состав современной английской прозы, но и предопределила во многом язык кинематографии, эстетику фильмов Тима Бёртона и Дэвида Линча.

Будучи едва ли не идеальной иллюстрацией уайльдовской мысли, что “всякое искусство бесполезно”, “Горменгаст” Мервина Пика является, одновременно, и идеальным её опровержением. Хотя бы потому, что проблема традиции и свободы от неё остаётся универсальной для всех последующих поколений.

Источник: Спецпроект "Журнальный зал" в "Русском журнале" (http://magazines.russ.ru/)

 

Hosted by uCoz